Кто-то потряс Жору за плечи.
– Молодой человек, – мужской голос вывез тело Жукова обратно в чебуречную.
– Отвали…– прожевал слипшимися губами тот.
– Полиция нравов, ваши документики.
– Что? – Жуков подобрал голову и, вдыхая носом вонь из собственной пасти, разодрал слипшиеся глаза.

Напротив нашего героя, который спрятался за невысокой перегородкой, присели двое мужчин, одинаковых по комплекции. Оба они были гладко зачесаны, лица их светились чистотой и пылали розовыми щеками. Форма, в которой они сидели как влитые, смахивала на полицейскую, хотя на улице шел декабрь месяц. Разве что фуражки не хватало этим ребятам. Да и погон тоже видно не было. "Издеваются, суки", – решил Жуков.

Он оглянулся. В чебуречной не осталось ни одного посетителя. Свет погас. За кассой стояла желтая костлявая тетка и пересчитывала деньги в темноте.
Жора полез по карманам куртки искать паспорт.
– Представиться не хотите? – раздраженно проворчал он.
Но ему не ответили.
– Ах, Жуков-Жуков, – разочарованно проворковал один из них, внимательно изучая Жорин паспорт.
– Нам уже давно стоило вас найти, – подхватил второй.
Желтая тетка не обращала никакого внимания на происходящее, уложила деньги обратно в кассу, закрыла ее, достала розовую тряпку и начала протирать прилавок.
– Вы можете для начала представиться? Я ничего не понимаю.
– Вы так часто думаете о самоубийстве, — замотал головой правый, — слово-то какое…САМО-УБИЙСТВО.
– А что за книга у вас торчит из кармана куртки? Камю? Миф о Сизифе? Вам уже двадцать пять, пора прекратить эти глупости, Евгений, – замотал головой левый.
– А ваши последние прослушивания на Last.fm… Vi som älskade varandra så mycket…Боже мой! Хрен выговоришь. Youth Funeral? Le pré où je suis mort?!
– Это, простите, пиздец, – протянул обратно Жукову паспорт левый.

– Вы их тоже видите? – Жора обратился к желтой тетке за кассой. Но та не обратила на беднягу никакого внимания, убрала тряпку, почесала нос, чихнула и удалилась на кухню шуршать пакетами.

Он положил паспорт обратно в карман, встал, затекшие ноги налились кровью. Натянул старую шапку "Reebok" в катышках на лысую башку, подтянул джинсы. Решил, что происходящее обман все еще пьяного сознания, и накинул длинную парку, смахивающую на одну из тех, в которых кутаются бомжи у метро.

"Надо меньше пить" – решил он, хватаясь за ручку входной двери.
Поминальные голоса полицаев затянули на распев строчку за строчкой:
– When you were here befooore, couldn't look you in the eyeeee…
– You're just like an angeeeel, your skin makes me cryyyy…
Жора завис у двери, прислушиваясь в тихое пение, которое становилось громче с каждым звуком.
– You float like a featheeer… In a beautiful woooorld, – присоединился к ним женский голос.
Жора едва сдерживался, чтобы не присоединиться к ним.
– And I wish I was speeeecial, – заорали они все вместе, – You're so fucking speeeecial…

Резким движением Жуков стянул шапку с головы и прижал ее к сердцу, обернулся к ним, раскинул руки, упал на колени и, не в состоянии сдерживать внутренние жгучее желание, загорланил со всей дури:
– But I 'm a creeEEP!!! I 'm a weirdOOo What the hEEEell am I doing heEEEre!! I don't beloOOOOng here!!!!!

Сквозь набухающие слезы Жора смотрел на полицию нравов и тощую кассиршу, махающую руками, словно дирижёр невидимого оркестра. Лица всех троих прояснились, осунулись, поросли щетинистым мхом, стало совершенно ясно, что все они – Том Йорк и никто другой. Том Йорк полицай первый и Том Йорк полицай второй в ответ на Жорино просветление разразились космическим хохотом, сотрясая стены чебуречной, взлетели со стульев и, улыбаясь, принялись танцевать Lotus Flower.

Том Йорк кассирша вышел из-за прилавка с огромным мусорным пакетом и передал его Жукову в руки. Подмигнул своим заплывшим глазом и попросил:
– Vinesi musor, pozhaluista.
Женя встал с колен, спокойно взял тяжелый пакет, помахал зажатой шапкой в руке на прощание и вышел на улицу.

У чебуречной царила холодная пустота и только изредка мелькала неоновая вывеска "интим" на соседнем здании.