Началось всё ещё в детстве. Мама сказала мне, что папа уехал в Америку, но обязательно скоро приедет. Лет в одиннадцать я поняла, что папа не приедет. И решила, что мне нужно его найти. Я стала его искать и нашла через сайт программы «Жди меня», вернее, родственники нашли. Мне было девятнадцать лет — самое смешное, что он обо мне вообще не знал. Мы встретились в Киеве, потом он сказал: «Я к тебе приеду обязательно в Питер». Он не приехал в течение года, и я подумала: раз ты ко мне не приезжаешь, значит, я к тебе приеду. Я училась на 4 курсе, решила, что всё — надо ехать. Естественно, по Work&Travel. Я подумала: сделаю эту визу, а поеду всё равно к нему. Звоню ему, чтобы он меня встретил в Нью-Йорке, он говорит: «Я тебя встречу». В итоге, он меня встретить не смог, поэтому мне надо было ехать в Лас-Вегас, чтобы работать. Я приехала в Лас-Вегас, поработала полтора месяца, получила $2000. И подумала: «Господи, да я просто герой! Теперь я точно готова к тому, чтобы покорять Лос-Анджелес». Я не знала совершенно, что это такое. Но мы взяли с подругой билеты на автобус и поехали.

Конечно же, мы поехали в Голливуд. Так как даже на знали, что там есть и другие районы. Когда я увидела эти высокие пальмы, вдохнула тёплый воздух, я сразу позвонила маме и сказала: «Я остаюсь». В один из первых дней мы решили поехать в Санта-Монику на пляж. Мы ещё были такие маленькие, я помню, подбежали к океану, и моя подружка Саша сказала мне: «Кристина, вот если сейчас ты бросишь камушек и загадаешь желание, оно обязательно сбудется». Я подумала: «Ах, сейчас загадаю — найти свою любовь в Санта-Монике».

Санта-Моника — прибрежный район, богемное место, один из самых дорогих районов Лос-Анджелеса. Мы остались здесь жить и работать в «Малибу», с нулевым знанием английского. «Зенк ю» или «Зера вэри бьютифул плэйс» – я прямо так и говорила. Нашла я работу так же, как любые студенты Work&Travel, ещё в России: тебе дают job offer, ты платишь за него $200. Работали на русско-еврейский бизнес фотографами в ресторане. Тут встречаешь русскоговорящих людей почти везде. Было великое переселение в 80-х годах, когда сюда уехали все, у кого появилась возможность. Нью-Йорк и Брайтон-Бич русские просто атаковали в своё время. В Лос-Анджелесе огромная русско-армянская диаспора, большинство людей живут в Голливуде и работают на русских, вообще общаются только с русскими.

Мне пришлось начинать всё с нуля. Нужно было оставить в России свои русские понты и адаптироваться к другому обществу. Как бы забыть, откуда ты, своих друзей и семью — на какое-то время, конечно. Я маму не видела два с половиной года. Но я знала, зачем это делаю. Я считаю, что если приезжаешь в Америку, лучше не общаться только с русскими, не работать только с ними . Все держатся друг за друга, боязно одним в чужой стране. Это понятно, но это же полный провал. Мне было совсем не страшно. Когда я встретила своего друга, я увидела у него дома номерной знак, который определил мою жизненную позицию.

Я приехала в США, когда мне был почти 21 год, и это был, наверно, самый лучший возраст для того, чтобы переезжать. Я попала сразу в американскую среду. Поменяла визу на студенческую, чтобы учиться. Однажды я вернулась с работы в одиннадцать вечера и поняла, что забыла ключи от квартиры внутри — мне не войти. Я подумала: вот и всё. Телефон садится, звоню другу, он говорит: «Воскресенье, вечер, я далеко, поэтому не смогу тебе помочь прямо сейчас, жди меня три часа». Я вышла на улицу. Единственным местом, которое работало, была пиццерия «Браво». Я зашла туда и стала просить у всех телефоны, чтобы позвонить и написать маме, что всё хорошо. Приходит какой-то мужчина и говорит: «Хочешь пиццу?» Я на своём «британском английском» говорю: «Ай эм фром Раша, май нэйм из Кристина». Он говорит: «У меня есть друг Робби, вам обязательно нужно познакомиться». Я совсем не придала значения его словам. Он дал мне телефон, я вернулась домой. На следующий день мне написал Роб: «Привет, как дела?» Я подумала – какой странный. Спустя два года мы поженились. У нас есть кот, его зовут Пушкин.

На первом этаже у нас звукозаписывающая студия, и к нам приходят разные актёры. Я не могу в это поверить, но Том Хэнкс заглядывает к нам каждые две недели. К нам в гости приходили Джулия Ормонд, Элайджа Вуд, Пол Уокер, Лили Коллинз, Рене Зеллвегер. Чем круче люди, тем они тут проще, на самом деле.

Когда я познакомилась с Робом, я блеснула знаниями по музыке и вообще всеми своими киноведческими знаниями. Оказалось, что я знаю историю кино лучше, чем вообще все здесь. ГУКиТ задаёт планку — это однозначно. Когда я осталась, я начала учить английский в корейском колледже, самом дешёвом, и работать ассистентом, где придётся. Сначала я работала ассистентом в нашей же студии. Я восхищаюсь своим мужем. Роб — звукорежиссёр, он владелец самой большой в мире библиотеки саунд-эффектов. Он начал собирать ее в 1997 году, а у меня интернет появился только в 2007-ом.

Страсть Роба — ездить по миру и записывать специфические звуки. Пока у всех шёл пятый курс, я занималась тем, что ездила по пустыням с Робом, снимала бэкстейдж, как он записывает саунд-эффекты, например, для фильма «Ной». Мы ездили на Гавайи, чтобы записывать волны, лепили микрофон на сёрферов. Или на оленей, когда записывали шумы для мультфильма «Холодное сердце». Мы записывали саунд-эффекты для мультфильма «Самолёты». И как-то всё закрутилось, завертелось – я адаптировалась к жизни и узнала американцев.

Мне нравится в Америке, потому что тут нет дискриминации по национальности и по возрасту. Моя мама приехала сюда год назад и стала совершенно другим человеком. У неё началась новая жизнь, она ходит каждый день в школу, учит язык с людьми со всего мира, всех возрастов, у неё появились друзья из Эфиопии, Бразилии, Ирана. Здесь такая размеренная жизнь, всё вертится вокруг йоги и океана.

Здесь я увидела людей, которые нашли свою страсть в жизни и счастливы в этом. Особенность русских в том, что мы хотим всё охватить, мы хотим быть успешными во всём: если в школе, то по всем предметам отличниками, если в университете, то во всём лучшими. И так необычно было находить людей, например, когда мы записывали птиц для фильма «Ной». Человек работает на обычной работе, он не профессиональный орнитолог, но его страсть — следить за птицами. Он выходит в поле и слушает птиц, у него есть специальные бинокли, он наблюдает за птицами, он может бесконечно рассказывать о птицах! Или пилоты — наверно, самые потрясающие люди, с которыми я познакомилась. Есть такая пустыня Мохаве, это аэропорт и космический порт, — там молодые ребята, им не больше 30-ти, собирают свои самолеты собственные и ещё космический корабль для Virgin Atlantic. То есть ты не должен жить в столице, чтобы заниматься тем, что тебе нравится. Человек фокусируется на маленькой вещи, живёт в маленьком городе и абсолютно не думает о том, что ему чего-то не хватает.

Тут важно не столько образование, сколько то, что ты умеешь. В США ценятся конкретные навыки. Самый простой способ найти работу в Америке без разрешения на работу — через сайт Elance. Нужно найти свой главный талант, свою сильную сторону, понять, что это твоё, и заниматься только этим. Здесь я вижу, что каждый человек, который добился успеха, хорош в чём-то одном. Актёр занимается актёрством, исполнительный продюсер — одним, линейный продюсер — другим. Люди не распыляются, не стараются угнаться за всем и делать все вещи сразу.

Самым большим открытием для меня была «ментальность бедности». Я этого не осознавала, мне казалось, что это есть норма, я ссылалась на то, как нас учили: «Деньги — это не главное». Я переборола привычку переносить на кого-то ответственность за своё материальное благосостояние. Я поняла, что в моей жизни деньги имеют большое значение, потому что формируют мою ментальность. Я увлеклась финансовым образованием и инвестированием, поняла, что моё финансовое благополучие вовсе не зависит от судьбы или чего-то там, стала спокойно относиться к деньгам, научилась их зарабатывать, правильно тратить и помогать другим людям, которым они нужны. Стала читать много книжек про инвестирование. Я зарабатываю этим деньги, начала с $1000, инвестирую в интернет-продукты.

Во время недавней поездки в Россию я осознала, что, видимо, никогда не понимала этой культуры, и главное, что Россия меня не принимала. Мне никогда там не везло. Я не чувствовала себя на своём месте. Я всегда стремилась к тому, чтобы иметь собственный дом, мне не хватало никогда места. Я выросла в девятиметровой комнате в пансионате. Я никогда не понимала: «Почему я здесь?» Потом мы переехали в Питер, жили в коммуналке. Однажды я подошла к зеркалу, посмотрела на себя и подумала: «Господи, что вообще происходит?» Можно говорить: вот, если бы ты поработала больше, ты бы жила в однокомнатной квартире. Это меня не очень устраивало. Это было настолько нормой жизни, что я поняла, что бы я ни делала, какой бы хорошей ни была, я оказываюсь на том же месте. Нужно что-то в корне менять.

Даже деньги на билет в Америку я собирала очень забавным образом – ходила работать на массовке, на бэкграунде, за 500 рублей в день. Тут позвонила девочка с продюсерства и сказала: «Сегодня заплатят 750». Я подумала – вау, надо идти срочно, 750 рублей! Так я зарабатывала на поездку в Америку, для меня это было прям очень важно. Помню, на Avito продавала какие-то сапоги за 500 рублей. С миру по нитке. Примерно год у меня это заняло.

Когда я только переехала, мне надо было отправлять в Россию почти всё, что я зарабатывала. «Завтра заработаю $150» — я так гордилась. У меня одежды-то почти не было. И я помню это ощущение, но я никогда не чувствовала дискомфорта. Просто чувствовала себя собой, что я ценна тем, что я — это я. Наверно, я вела себя нелепо и была одета нелепо, но меня не встречали по одёжке. Мой дом здесь — это сто процентов. Я настолько чувствую себя в своей тарелке тут, что самой пока в это всё поверить.