До 1930 года Сыктывкар назывался так: Усть-Сысольск. Не сложно догадаться, что это значило примерно следующее – "город в устье реки Сысола". В восемнадцатом веке сюда можно было добраться только по воде. Пароход приходил в город каждые две недели, а все жители встречали его на пристани. Она была центром города: отсюда уходили на Первую мировую и на Великую Отечественную войну.

Однако зимой город замирал. Возможно поэтому событие, произошедшее здесь в феврале 1814 года вызвало такой резонанс. Утром в Усть-Сысольск пригнали пленных французов. Сто человек пришли пешком из Яренска. Временным прибежищем пленных французов стали небольшие бараки около реки к северу от главной пристани. В то время эти города входили в одну губернию – Вологодскую. В большем из них, Усть-Сысольске, жило всего четыре тысячи человек.

Прибытие французов очень заинтересовало местных жителей, ведь это были первые иностранцы, появившиеся в Усть-Сысольске в таком количестве. Одежда у военнопленных была явно не для сурового северного климата: на сотню человек имелось всего двадцать овчинных тулупов. Остальные рядовые были одеты в шинели из сукна. Горожане собрали для них теплые вещи – полушубки и валенки, и даже сумели раздобыть медвежье сало, чтобы вылечить обморожения.

Зыряне встретили их не как врагов: французы содержались за казенный счет. Свобода новых поселенцев практически не ограничивалась: они могли перемещаться по городу, заниматься торговлей, устраиваться на работу. Некоторые давали уроки французского языка. Один даже выучился игре на балалайке. Французские военные прожили на Севере лишь несколько месяцев. Их отправили домой, как только закончилась война. Правда, местечко, где они жили, так и называется Парижем по сей день.

Сейчас этот район активно застраивается. Дух места читается в фигурных лужах-океанах, в настырных борщевиках и в отсутствии намека на симметрию. Главное здесь – контраст. Бараки с печным отоплением спокойно соседствуют с высокомерными таунхаусами и интеллигентными особнячками, построенными в том самом французском стиле.

Люди тут скромны, но самодостаточны, пренебрегают оптимизмом, как проявлением слабости. Хотя такие слабости, как любовь к цветастым половичкам, замысловатым номерным табличкам на дверях и музыкально лающим мохнатым собакам, они не скрывают.

У Владимира Николаевича во дворе стоит самодельная Эйфелева башня. Только вот соорудил он её не ради французов. Просто в Сыктывкаре довольно тёмные зимы, а на его улице мало фонарей. Невысокая башня служит ориентиром для случайных прохожих в снег и стужу.