– Когда ты едешь в машине, ты только и занимаешься тем, что пиздишь, потому что читать в машине невозможно – на кочках укачивает, начинает тошнить. И, в принципе, вообще делать нечего. Можно либо думать, либо смотреть в окно, либо разговаривать.

У «макулатуры» был довольно большой и плотный тур по югу России. Мы поехали втроем: водитель Эдуард, Костя Сперанский и я. Мы изначально хотели просто заработать денег, чтобы было чем за квартиру платить. Но денег упало мало, на юге люди не очень охотно на нас ходили, зато хорошо книг продали от «Ил-music».

День на пятый тура мы поняли, что зря тратим время и начали придумывать сериал. Мы давно с Костей хотели сделать сериал. Я говорю: «О чем мы сочиним сериал? Давай попробуем про наше издательство». Он говорит: «Давай». Мы начали думать о героях и взяли персонажей, основанных на мне и Маевском. Это два ключевых героя. Потом, естественно, появилась любовная линия. То есть, всё из чего строится сериал. Фишаки какие-то. Главный персонаж в каждой серии пытается устроиться на новую работу, у него появляются всякие ипохондрические опасения. В общем, мы придумали схему, в которую можно все уложить, а дальше стали брать сценки из реальной жизни одну за другой. Естественно, перерабатывая немного, чтобы всё это было художественно.

Всегда интересно смотреть, как что-то устроено, как это работает изнутри. Как наше издательство стало издательством – это основной материал. Я смотрел много фильмов о писателях и мой любимый, наверное, «Кальмар и кит». Есть такой жанр – мамблкор. И мы все вот, я, Эдуард и Костя очень любим такое кино. Поэтому мы начали ориентироваться на него, но получилось что-то более масштабное, потому что материала, которым хочется поделиться очень много. И мы решили, что туда нужно включить все то, что составляло наши последние годы жизни: это туры, в которые мы ездим, это музыка и панк-концерты, писательская и музыкальная жизнь. Это вега. В русском кино пока нет хорошего отображения веганов. Про них ничего не рассказывают, а в американском кино – выставляют какими-то дебилами. Хочется ненавязчиво, но всё же рассказать об этом: как они живут, как питаются. Но основная линия – это издательство.

Мы написали очень подробный поэпизодник, уже можно по нему снимать, но все равно нужна какая-то опора. К примеру, чтобы у нас была заготовка диалога, если его вдруг не удается сымпровизировать. Но, конечно, хочется, чтобы все более живо смотрелось. Вообще, как я пришел к такой манере – я снимался у Ромы Каримова в главной роли год назад. В августе-сентябре были съемки. Дохрена было смен.

Роме предложили проект уже с готовым сценарием, но он нас не устраивал, и мы прямо на площадке его переписывали постоянно. У нас были очень интересные объекты и была общая канва, а все остальное создавалось на площадке, или вечером он писал сцену, утром отдавал мне, я ее редактировал. Потом он говорил: «Нет, твоя редакция хуевая, где моя старая?» Смотрел на две эти версии, и мы пытались сделать одну готовую. Диалоги рождались на площадке, поэтому кино получилось живым, но странным. Видно, что реплики, которые у актера во рту, это не текст, который он проговаривает – это слова, которые бы он произнес в жизни. Это главный плюс этого фильма. Может быть, он будет провальным, может – вызовет интерес, выйдет он осенью или зимой.

В «Русском лесе» главного героя будет играть Антон Секисов. Он уже снялся у нас в клипе «макулатуры». Мы с Костей даже такой небольшой культ между собой создали. «Кто самый лучший писатель? – Антон Секисов. Кто лучший актер? – Антон Сексисов». У нас даже вопросов не было про главную роль. Конечно, это Антон Секисов. Он играет как будто мою биографию, но его персонаж, конечно, будет немного другим. Это как если бы Антон прожил жизнь, основанную на моей жизни. И персонаж получился больше вудиалленовским. Он выглядит по-другому, говорит по-другому. Изначально я хотел позвать на роль издателя Диму Богдана – это усатый пионер из «Шапито-шоу», но он был уже занят в театре, поэтому ему было некогда.

Я встретился с другом писателем Снегиревым и его женой Олей. Она сказала, что проект отличный, но спросила, зачем Диму брать на роль издателя. «Играй сам, у вас уже есть с Секисовым этот тандем, ты его издатель, он твой писатель. Вам будет гораздо проще, плюс вы можете кучу времени проводить вместе и работать над ролями, сценарием», – сказала она. Поэтому я переехал к Секисову. У него, слава богу, есть свободная комната. Теперь мы постоянно обсуждаем сериал, что-то делаем, работа идет.

У нас сейчас нет точных сроков, но сегодня появился второй режиссер, он будет планировать съемки. Мне просто очень тяжело сейчас – приходится заниматься съемками, шлифовать сценарий. Любой сценарий должен постоянно переписываться. Плюс я ищу актеров на роли. Допустим, директора магазина я вижу так, как-то умозрительно его представляю, рассказываю историю. А когда появляется актер, все меняется. Я смотрю на него и думаю – не, он эту роль круче сделает сам. Начинаю с ним разговаривать, он вкладывает в это что-то свое, и персонаж меняется. Когда я соберу всех актеров, то смогу каждую сцену расписать.

Вообще этот проект может быть интересен тем, что его делают люди, которым всё это нравится. Вот, что я могу предложить зрителю. Нам не нужны люди, которые придут и скажут: «Давайте мне сто тысяч, и я тут все разрулю». У нас есть еда, есть немного денег, которые мы хотим вложить в съемки, и если у тебя есть время и желание, ты нам точно нужен. Всё по такой DIY-системе. Когда ты пишешь книгу, ты же так и работаешь. Есть, конечно, и такая схема. Когда ты выступаешь режиссером команды и получаешь деньги. Как Дарья Донцова, например. Есть у нее литературные рабы, но она все придумывает сама, знает, что это будет продаваться, и она ими руководит. Есть такой способ, а есть – Антон Секисов, который не думает: «Вот, напишу книгу куплю себе новый диван». Он занят текстом. Я люблю именно такую литературу.

Когда я делаю кино, я тоже думаю о том, что у нас получится, о том, как мы разгоним сцену, как мы ее снимем, что мы хотим всем этим сказать вообще. То, что ты делаешь для себя, чтобы решить какие-то вопросы, всегда интереснее чем то, что ты делаешь ради денег. Поэтому я надеюсь, что у нас получится хорошее кино.

Пока мы планируем съемки, поступает какая-то часть средств, люди нас поддерживают. Не на все хватает, конечно. Процесс всё-таки дорогой. Я узнал недавно вот, что павильон с обезьянником стоит 50 тысяч за смену. У нас нет таких бюджетов, но на 50 штук мы можем сделать три смены. Возможно, мы постараемся пробраться в обезьянник по-партизански. Люди там снимают, к примеру, у них остается пара часов, и мы в это время приезжаем и делаем нужные нам кадры.

Завтра еще буду встречаться с продюсером. Он нам дал все оборудование за две тысячи, а так бы это стоило восемь или десять. Поговорим, вдруг он решит нам помочь со всеми сериями так, заинтересуется проектом. Но не будет влезать при этом в процесс, потому что как только появляются деньги, возникает человек, который начинает командовать.

Пока мы можем делать то, что хотим. Если бы мы делали это для канала, то это уже был бы продукт. Мы не хотим делать продукт, мы хотим узнать, кто мы такие, зачем мы сюда пришли. Это сейчас звучит пошло и глупо, но это так и есть. Меня до сих пор эти вещи волнуют. Иначе я бы делал не унылый рэп, а какой-нибудь гламурный рэп. Хотя я понимаю, что люди, которые делают гламурную музыку, тоже решают для себя какие-то вещи. Просто у них получается это совмещать, а у нас нет.