Расскажите про первые репетиции и записи – где собирались, на что записывались?

Райан: У нас была своя репточка, на которой мы собирались не только затем, чтобы репетировать, а иногда и просто устроить небольшую вакханалию: включить музыку погромче, выпить с друзьями, сломать что-нибудь в конце концов – богемно оторваться, так сказать. По сути, проект зародился в один из таких вечеров. Первые репетиции были сумасшедшими – я часто возвращался домой и под утро не помнил, чего там вчера играл. Спасало лишь наличие записей, благодаря которым я мог восстановить в памяти свои партии.

Игорь: Это был гараж с надписью баллончиком ПNДОРЫ снаружи и обтянутый тканью с карлсонами внутри. Эта база, кстати, на видео "Кольщик" есть. Записи делали на портастудию. Потом портастудию сломали, инструменты какие - то пропили, какие-то продали. Так и мотаемся по съёмным точкам теперь.

Райан: Кстати, эту надпись мы обнаружили на следующий день после того, как в нашем городе играла Motorama. Мы потом шутили по поводу того, что это ошибочное написание буквы "N" указывает на них – типа вот что случается, когда думаешь на русском, а поешь на английском. На концерт их мы не ходили, кстати.

Играли ли вы раньше в каких-то группах?

Игорь: Я начал играть музыку, когда все приличные люди с музыкой уже завязывают и берутся, наконец, за ум. Меня в рок Райан затащил, на первой же репе вручив потасканный бас с надписью замазкой на пере грифа «Fender» –конечно, никакой это был не фендер, ну и из меня басист тоже был никакой. Потом с компанией друзей-музыкантов сколачивали другие банды, это было весело и местами даже интересно, но, как у большинства музыкантов, какого-то отклика, сравнимого с нынешним, не принесло. В состав ЧХ я, кстати, попал не сразу, заменив ушедшего в работу первого басиста Женька, я в то время вновь играл с Райаном в другом проекте.

Как вы придумали свое название?

Райан: Название мы придумали сразу же после первой репетиции. В тот вечер мы поехали тусить в Черниковку, в гости к нашим друзьям – слушали там Кольщика, которого записали за пару часов до этого, развлекались, как могли, и решили, что эта музыка очень хорошо отображает общую обстановку. Отсюда и пошло Chernikovskaya Hata.

Что нужно знать об уфимской сцене?

Игорь: Местная сцена в плане уфимских рок-клубов являет собой достаточно печальную картину: по большей части на наших площадках играют коммерческие кавер-бэнды. Хорошие ребята, профессионалы, собирают залы, весело, пьют все, пляшут, но на местных форумах предел мечтаний у юных музыкантов теперь – лабать в барах. Такой вот культурный казус. Если говорить о независимой сцене, то это панк-хардкор тусовка, привозящая весьма интересные банды и организовывавшая, наверное, известный уже всей России DIY фестиваль AMADAY, приказавший ныне долго жить и передавший свой запал новому фесту Armageddon, который делают тоже хардкорщики, но электронные. Есть ещё тяжёлая сцена, но я о них не скажу ничего релевантного. Для меня основной, «домашней» сценой является наше сообщество Shau Karau, в рамках которого мы привозили, и, надеюсь, будем ещё привозить интересных нам артистов. Вообще приятней играть для людей, которым твоя музыка и музыка твоих друзей небезразлична, поэтому все наши местные концерты старались делать своими силами. И людей, слушающих и пост-панк, и другую подобную музыку у нас не очень много, но они есть, и мы их любим.

Райан: Никогда не понимал этого стремления у музыкантов сколотить очередную кавер-группу, которых и без того полно. Ну ладно, если бы для себя играли, но у них реально есть какие-то амбиции, причем упирающиеся в то, чтобы выступать в каких-нибудь клубах или барах раз в неделю-две и приводить на репетиции тёлочек – впрочем, зачастую всё ограничивается вторым пунктом. Для меня остается загадкой, почему им не хочется сделать что-либо своё – неужели им нечего сказать людям? По большому счету мы тоже кавер-группа, но у нас есть свой посыл, мы донесли этими песнями до слушателей больше, чем многие из тех, кто исполняет свой репертуар. В целом то, что мы делаем, сложно назвать каверами – это, скорее, вольные интерпретации.
Из местной сцены могу выделить несколько исполнителей. Omega9 – нечто большее, чем эмбиент, действительно умный и талантливый музыкант, музыка не для всех, так сказать. Pulsar Olymp – звучит очень стильно и чувствуется привкус ретро-вейва, недавно издался на американском лейбле Future City Records. Bright Falls – единственные в Уфе ребята, которые что-то там шугейзят, психоделят местами.

Вы изначально стали писать каверы или у вас есть свои песни?

Райан: У меня много своего материала, который я всё никак не могу нормально записать – банально не хватает времени. Планирую в августе две-три недели пожить на даче у Игоря, чтобы записать эти песни – главное не сойти с ума от одиночества, так что, надеюсь, друзья будут приезжать как можно чаще.

Вы сделали кавер на «Буерак» просто так или скоро можно ждать новый «перепетый» пост-панк?

Райан: В какой-то момент мы заметили, что люди стали постить песни "Буерак" под именем Chernikovskaya Hata. Я не знаю, результат это чьей-то шутки или глупости – скорее всего и того и другого, но мы решили тогда обыграть эту ситуацию и сделали кавер на «Спортивные очки». Иногда исполняем эту песню на концертах, и насколько я заметил, публика принимает её очень хорошо. А насчет каверов на других современных исполнителей российского пост-панка, то маловероятно.

Игорь: Да. Вряд ли мы вновь купимся на подобные провокации.

Что случится, когда всем надоест пост-панк?

Игорь: Если пост-панк в понимании JD не надоедает в первую минуту он вряд ли надоест вообще. Слушают же люди классический хардрок годами, то же самое и с постпанком. Остаётся только порадоваться за богатую фантазию слушающих и восторгающихся всем этим минимализмом от музыки, порадоваться и за себя в их числе. Иногда кажется, что весь этот ажиотаж с сырым-холодным звуком явился следствием определенного культурного вакуума, слушать стало нечего внезапно, вот и смотрим назад. И как только появится что-то стоящее, но понятное, о пост-панке забудут. Единственное, что скорее всего эта новая музыка будет русскоязычной

Райан: Если говорить о российских слушателях, то тут сложно предугадать. Если бы мне в 2009-м году сказали, что в 2015-м новая волна отечественного пост-панка будет востребована аудиторией, то я бы, наверное, удивился. Ну, могу предположить, что музыканты пересядут за винтажные синтезаторы и будет волна синти-попа, примерно с такой же смысловой нагрузкой и эстетикой, что и у нынешних пост-панк коллективов – то есть заточенная под наши российские реалии. А может наоборот всем опостылеет эта нарочитая угрюмость, рефлексивность, и на смену этому придет нечто отвязное и наглое, то чего сейчас так не хватает на самом деле.

Кем вы хотели стать в детстве?

Игорь: Когда мне было шесть лет, папа привёз из заграницы конструкторы Лего, это были универсальные наборы пластиковых деталей с шестеренками и электродвигателями, наборов было несколько и у меня было широкое поле для технического творчества, что и предопределило, видимо, моё будущее. Моё стремление стать непременно кем-то не нашло в себе предметного воплощения, и я просто жил, пока не стал инженером. Чему и рад несказанно.

Райан: Одно время хотел стать детективом - насмотрелся сериала про лейтенанта Коломбо и был восхищен этим персонажем. А до того хотел быть героем в маске – это уже под впечатлением от Зорро. Помню, в первом классе на новогодний праздник мама сшила мне костюм Зорро, даже шляпа была и шпага – чувствовал себя тогда дико крутым.

Что вам по поводу такой музыки говорит мама?

Игорь: Мама радуется за нас. Приглашу её на первый наш большой концерт на приличной площадке.

Райан: Вряд ли моя мама стала бы слушать мою музыку регулярно, но из того, что она слышала, ей вроде как всё понравилось. Но на концерт я бы её не позвал, так как на наших концертах часто творятся безумства, и звучим мы вживую с претензией на панк.