Тут все такие

Он ехал до деревни Поле. Место находилось немного в стороне от нашего маршрута, но он пообещал заехать в Большой Бор. Дорога была песчаной со снежной накаткой, довольно сырая. Мужичок ехал на летней резине, то и дело петляя и дрифтуя по пустынной трассе. Позже, старенький жигулёнок стал глохнуть, уставая после подъёмов. Приходилось ждать, заводить машину и ехать дальше.

Дорога была долгой. Когда нас высадили в Бору, уже стало темнеть. Мы судорожно принялись за поиски места для ночлега. На каждом повороте на нас лаяли собаки. "Не самое дружелюбное место", – подумали мы сначала. Добрели до церкви. Заперто! Нашли несколько брошенных домов – слишком грязно и везде мусор. Наконец, нам встретилась шайка пацанов. Они поведали, что в деревне школы нет, зато есть клуб. Он оказался единственным каменным зданием в Бору. Когда мы подошли, в окнах горел свет. Уже совсем стемнело, и мы решили войти внутрь. Нас встретил подозрительного вида мужичок, указавший на дверь начальства. Макар пошёл беседовать с директрисой, а я осталась осматривать интерьеры холла.

Странный мужик подошёл ко мне и спросил: "У вас хлеб есть?". Услышав обратное, он пошёл катать шары в бильярд. Вскоре показался Макар с отличными новостями: "Нам есть, где жить!" Осталось найти местную женщину, которая отведёт нас в наши хоромы. Когда мы встретились с ней были ещё две девушки. Нам открыли двухэтажный барский дом. Девушки растопили печь, спустили со второго этажа два огромных матраса, бросили их у печи, принесли воды с колодца, электрический чайник, показали где лежат консервы, столовые приборы и научили топить печь. Ещё рассказали, как утром сесть на автобус до Пиялы. Оказалось, что этот дом принадлежал предкам женщины и сейчас его готовят к лету. Здесь останавливаются церковники, приезжающие к ним на службу.

Дом был полон старинных вещей и фотографий, я будто спала в музее. Печь протопилась, я позвонила близким, залезла в спальник, легла на матрас у печки и сладко уснула. Я была поражена добротой и отзывчивостью этих женщин. "Я вас не знаю, но вот вам мой дом, ешьте мою еду, пейте воду. Вот вам тепло и уют". На севере вообще люди добрые. Это станет ещё очевиднее по мере продвижения на юг. Утром нам было велено закрыть навесной замок и спокойно уезжать, но женщина решила ещё раз навестить. Просто пришла удостовериться, что у нас всё хорошо. Мы попрощались и пошли на остановку.

По этой дороге ходит автобус. Утром и вечером. Три раза в неделю. Я так и не поняла, чем объясняется такое расписание. Наверное, автобус ходит чаще, но не во время школьных каникул. Наконец мы сели в пазик в Большом Бору, проехали Павловский Бор, Сельский Бор, Анциферовский Бор, Вазенцы и добрались до Пиялы. Поспрашивав местных, мы наши женщину, у которой были ключи от церкви. Она открыла нам её, начала наспех креститься, молиться, целовать иконки и подметать полы. Как только мы спросили, как бы попасть на колокольню, ахнула и сказала, что не стоит, а то не дай бог та рухнет.

Несмотря на предостережения за колокольней был обнаружен лаз. Дыра в фундаменте, диаметром в метр. Мы поднялись по скрипучим ступенькам на скользкую, заросшую мхом колокольню. Погода стояла отличная. Золотой сухостой красиво переливался на солнце, качаясь на тихом ветру, поблёскивала синяя-синяя Онега. Пора было двигаться дальше. Следующим нашим остановочным пунктом должно было стать село Турчасово. Мы не могли поймать попутку и долго шли. Устали от тяжёлых рюкзаков и унылой дороги. Разрушенные мосты – единственное разнообразие на этом пути.

Я разнылась и ушла с дороги на болото. Собрала немного брусники, поигралась с муравьями, посидела на бревне. Вдруг я услышала шум пролетающего самолёта. В этих местах, если слышишь самолёт, то это значит, что машина едет, а если слышишь, что едет машина – значит просто лес шумит. Нам повезло, это была машина!

Мы выбежали на дорогу, машина остановилась. В ней находились два персонажа. За рулём сидел сказочный мужчина. Он постоянно говорил и смешно хохотал. На пассажирском сидении – женщина: она была угрюма и совсем не реагировала на шутки весельчака. Они ехали прямиком в Турчасово. Мы спросили у мужчины, не знает ли он, как там через реку к деревне перебраться, на что он в очередной раз залился хохотом.

Вскоре мы прибыли на место. Холм с крестом, берег реки и куча железных ржавых лодок с замками на вёслах. Здесь у каждого своя лодка. Нам крупно повезло встретить этих людей. Мы переправились на другой берег с угрюмой женщиной на её лодке. После этого она в спешке нас покинула. Вспоминая место нашей прежней нашей ночёвки, спать в палатке совсем не хотелось. Нужно было снова искать и расспрашивать местных. Зашли в небольшой магазин. Я купила гребешок за 16 рублей. Наконец-то я расчесалась, с самого Питера этого не делала! Ещё мы купили по бичпакету, кекс и пирожки. Пирожки, кстати, оказались плесневелыми, и я скормила их лошадям.

В магазине мы спросили у продавщицы, можно ли нам где-нибудь переночевать. Она позвонила кому-то и велела ждать. Пришла Анна Михайловна. Она работает библиотекарем в Турчасово в двухэтажном панельном здании. Здание это смахивает на провинциальную среднюю школу, только очень пустую и холодную. В здании есть батареи, но нет отопления. После того, как школу закрыли, дровяную котельную уже давно никто не топит. Сюда привезли кучу школьных автобусов, и теперь все детишки съезжаются с ближних деревень в одну школу. Тепло только в библиотеке. Здесь есть электрический обогреватель и все комнатные растения перенесены сюда, подальше от погибели. Ещё в здании есть почтовое отделение. И больше ничего, кроме пустых кабинетов, коридоров и спален с железными кроватями и гнилыми матрасами. Летом тут живут ребята, которые ремонтируют церковь и колокольню.

Анна Михайловна дала нам ключ от здания и чайник. Предупредила, что может прийти почтальон и ушла немного взволнованная о нашей дальнейшей судьбинушке в этом ледяном плену. Мы скинули рюкзаки и пошли в церковь. Макар нашёл женщину, которая дала нам ключи. Женщина оказалась родом из Закарпатья, рассказала, что бежала сюда от мужа. Оказалось, что собственно она и является почтальоном. Вскоре она ушла. Мы полезли на колокольню. Кто-то рассказал нам, что колокола отлил и подарил деревне какой-то иностранец, у которого здесь жили предки. На колокольне было люто холодно от ветра, мы позвонили в колокола, пофотографировали и спустились.

В Турчасово заброшена половина всех домов, и было бы странно возвратиться домой без хабара. Нам рассказали, что сюда часто приезжают люди из городов и выносят предметы старины, иконы и другие ценные вещи. На вопрос можно ли нам полазить по заброшкам нам ответили утвердительно. Дома тут красивые и просторные. С сенями, большими дворами и с кучей старых вещей. Некоторые и вовсе выглядят так, будто в них живут. Первый наш дом был не очень удачным. Он был наполовину развалившийся. Там пахло говном, и это меня насторожило. Здесь кто-то живёт! Мы выбежали на улицу. За нами вышел молодой лысый мужчина, сел на крыльцо и что-то крикнул вслед. Нам потом рассказали, что этот мужик зарезал свою бабку и бежал из города сюда. "А вы что, приняли его?", – спрашиваем у местных. "А как не принять то? Здесь все такие".

Побродив по ещё нескольким домам мы вернулись "домой". Раскидали вещи, вскипятили чайник в кабинете в противоположном конце коридора и немного поели. Потом я пела песни, и через какое-то время мы пошли гулять снова. Уже стемнело, погода была морозной и ясной, и, вроде как, обещали северное сияние. Мы решили гулять всю ночь. На улице было теплее, чем в нашем новоиспечённом каменном пристанище. Как только мы вышли, нас поймала Анна Михайловна и повела к себе в дом. Познакомила нас с Иваном Ивановичем, их собакой Жориком и ушла кормить лошадок, которых я уже предварительно накормила протухшим пирожком. Было неловко.

В дядю Ваню мы сразу влюбились. Красивый высокий мужчина со светлыми голубыми глазами, шикарными усами и добрым сиплым голосом. Он варил картошку, рассказывал нам про деревню, про разогнанный колхоз, про своих детей и хозяйство, про местный уклад, про запуски спутников и ракет с Мирного и про местную онкологию. Про всё это он говорил с большой любовью и грустью.

Дядя Ваня приготовил нам пюре, тушёную капусту с мясом, достал маринованных грибов, хлеба и кучу всего другого, навалил тарелки с горкой. Доесть я не смогла. Дядя Ваня не расстроился, сказал, что Жорик доест. Потом мы сели смотреть фотоальбом, включили телевизор и с каждой минутой становилось всё более неловко. От тепла и сытости клонило в сон. Мы то и дело выходили на улицу и проверяли, не полыхает ли на небе северное сияние, потом попробовали проявить тактичность и уйти "домой", но нам не дали. Сказали, что мы будем спать здесь.

В тёплом деревянном доме нам предстояло уснуть в мягких кроватях под воздушными одеялами. Мы не стали сопротивляться такому гостеприимству. Предварительно мы сходили в каменное здание библиотеки за вещами. Но кроме вещей там оказалось ещё несколько банок и пакет. Банка с тёплым парным молоком, ёмкость с домашним творогом и два больших куска творожной запеканки. Всё это принесла нам женщина из церкви. Почтальон. В городе мне не приходилось с таким сталкиваться. Здесь же незнакомые люди помогают тебе, кормят досыта и согревают, несмотря на то, что мы бы и сами не пропали: палатка, горелка, деньги на еду и воду, всё есть.

Наверное, чем места суровее, тем теплее человеческие отношения. Здесь, вроде бы, нет зла, все друг друга знают, знают кто алкаш, а к кому можно обратиться за помощью. Последними как раз и оказались Анна Михайловна, дядя Ваня и его родственница – почтальон. С вещами мы вернулись в дом дяди Вани. Кроме нас домой вернулись коты Марсик и Барсик. Мы легли спать, так и не увидев сияние. Утром нас опять до отвала накормили. Пора было двигаться дальше на юг. Мы попрощались с хозяйкой, пошли с дядей Ваней к лодке, и он повёз нас на вёслах на другой берег.